«у людей, живущих на Кавказе, ошибочное представление, что местная литература в упадке»

Как сегодня выглядит литературный процесс в Осетии, почему старому толстому журналу постоянно надо наводить движуху и зачем Кавказу любовь к фантастике — рассказывает редактор и писатель (он сам себя так не называет, а мы назовём) Алан Цхурбаев.

Меня зовут Алан Цхурбаев. В прошлом я журналист-публицист, долгое время работал на массу изданий и как независимый автор освещал события в Осетии и на Кавказе в целом. Сейчас уже не занимаюсь журналистикой. У меня есть и писательское прошлое, но писателем я себя всё-таки не называю. Собственно, я и оказался в журналистах именно потому, что всегда писал точную прозу.

С 2018 года я возглавляю журнал «Дарьял». Для меня это символично, потому что, кажется, в 1996 году, когда я ещё был студентом, мои первые рассказы были опубликованы именно здесь. И потом, как бы то ни было, я постоянно писал. Литература — большая часть моей жизни. Вот меня и пригласили занять это место.

Журнал «Дарьял» выходит с 1991 года, и главное отличие издания в том, что оно всегда поддерживало молодёжь. Это вот то, чем журнал известен — по крайней мере здесь, в Осетии.

«Дарьял» основал прекрасный осетинский писатель Руслан Тотров. Я всегда это проговариваю отдельно. Если кто-то интересуется, всегда советую почитать именно Тотрова. Он советский осетинский писатель, но писал совершенно не в традициях советской прозы. В качестве такого line-in — роман «Любимые дети». Мне кажется, это вневременное произведение.

Если знать перевод слова «Дарьял» и место, которое оно обозначает, то это, в принципе, кое-что проясняет про нас. Дарьял — это дорога, которая сейчас называется Военно-Грузинской. Но все её знают как Дарьял, потому что она проходит через Дарьяльское ущелье, которое связывает Осетию и Грузию. То есть Россию и Грузию, да и в целом Европу и Азию.

Это единственная дорога, которая проходит через Большой Кавказский хребет. По ней до сих пор сотни грузовиков в день идут в Турцию, Иран и так далее. Так что это действительно стратегически важная дорога.

Я не знаю, почему в 1991 году журнал назвали именно так, мне не удалось это разузнать. Но понял, что это отличный связующий образ. Он связывает наши культуры, Осетию и Грузию, несмотря на всё, что нас разделяет в последние годы. Несмотря на войны, на все эти отношения. Тем не менее…

Мне нравится этот образ в названии и кажется отличным способом для того, чтобы объединять наши культуры. Я на самом деле стараюсь это делать — стараюсь находить и публиковать грузинских писателей. Да и вообще в целом стараюсь позиционировать «Дарьял» как площадку для всех кавказских авторов.

Осетинский литературный процесс двуязычный, и он всегда был таким. «Дарьял» — русскоязычный журнал, поэтому со всей полнотой могу судить только о той части процесса, которая на русском языке. Но в «Дарьяле» очень широкая география тех, кого мы публикуем. Мы и в принципе не ставим никаких границ. В первую очередь, конечно, это осетинский журнал, во вторую, кавказский журнал, а так-то опубликоваться может кто угодно.

Меня иногда спрашивают: «О чём ваш журнал? О чём пишут современные авторы?». И я не могут ответить — нет такой единой темы, они все очень разные. Хорошо, что вообще люди пишут, что они разные темы поднимают, находят слова их ещё и описать нормально. Вот этому надо радоваться, а не пытаться всех под одну гребёнку согнать и чётко распределить по темам.

Трудно изнутри выделять какие-то тенденции. Я просто опять же радуюсь разнообразию всего северо-кавказского литературного процесса. Когда я знаю, что, например, в Чечне есть замечательный автор, который пишет постмодернистскую прозу, совершенно далёкую от реализма, то меня это восхищает. Что есть вот такие, абсолютно ни на кого не похожие яркие авторы. Адам Салаханов — молодой парень, наш постоянный автор из Чечни. Очень советую.

Вот я, например, очень люблю жанр воспоминаний о городе, о нашей республике. Часто у нас бывают и исторические статьи, и культурологические, и литературоведческие — далеко не только проза и поэзия.

Кстати, многие любят «Дарьял» именно за его нехудожественную часть. Когда в 1991-м журнал появился, то прозвучал, в первую очередь, всё-таки благодаря своим тематическим, публицистическим статьям. Время было такое, люди были потеряны. Никто не знал, что будет дальше, как жить, что хорошо, что плохо. Вокруг войны. Как выживать — совсем не понятно.

И вот тогда в журнале публиковали проблемные статьи по вопросам национализма, экологии, поиска национальной идеи и так далее. Я не говорю, что все они были правильными или правдивыми на 100%, но это были дискуссионные статьи, их обсуждали. То есть в 1990-е и 2000-е люди читали «Дарьял» именно из-за этого — чтобы разобраться в жизни и в себе.

Когда я в 2018 году начинал работать в «Дарьяле», мало кто присылал нам рассказы. Журнала на тот момент даже не было в соцсетях. Ну, и пришлось всё это дело раскачивать. Многие молодые поначалу как-то не хотели сотрудничать. Думали, наверное, что это какое-то захолустное издание. Олдскульный толстый журнал, где в редакции сидит в жилете какой-нибудь редактор с трубкой.

Но постепенно, мне кажется, удалось вернуть образ живого молодёжного журнала. Какой-то особой стратегии у меня не было. Я просто всегда стараюсь активнее себя вести, как-то тормошить всех. Вот в любом интервью всегда говорю, чтобы люди не стеснялись присылать нам свои материалы. Всегда открыт к общению и идеям — вот и вся стратегия.

Сейчас у нас уже есть такая, как лучше сказать-то, своя фан-база из молодёжи Северного Кавказа. Даже раз в год у нас выходит специальный молодёжный номер — там только молодые и публикуются. В позапрошлом году выходил специальный номер, где были собраны молодые авторы из всех республик Северного Кавказа.

С марта 2022 года я во Владикавказе провожу книжный клуб Readers on the Storm. И у нас есть одна особенность: мы обсуждаем только осетинскую или кавказскую литературу. Не потому что не любим другую, а потому что нам кажется, что местная литература недостаточно обсуждаема, недостаточно известна. А там есть, о чём поговорить.

Вообще, в целом, у людей, живущих здесь, на Кавказе, почему-то есть ошибочное представление, что местная литература находится в упадке, что никто не пишет, что культура и литература ушли из наших краёв и что всё это уже забыто. Я и сам, честно говоря, пребывал в таком заблуждении, пока не начал всем этим заниматься.

Оказалось, есть масса людей, которые пишут не потому, что они графоманы, и не потому, что просто умеют писать — а потому что не могут не писать. У них сердце требует описать эту реальность. И получается ведь найти какую-нибудь особенную художественную форму для этого!

Когда люди впервые приходят в наш книжный клуб — они часто приходят со скепсисом. Приходят на обсуждение какого-нибудь современного неизвестного им автора и не понимают, что там можно обсуждать. Но уходят совершенно с обратным мнением. То есть надо открывать эти имена, надо постоянно людям о них рассказывать.

Ведь как ещё можно этот скепсис побороть? Надо сделать это модным, сделать чем-то таким, как вы сказали, стилёвым [это слово прозвучало, когда мы во время нашей беседы обсуждали другие литературные проекты коренных народов — прим. «Чернозёма»]. Поэтому я всё это и делаю, поэтому так стараюсь избегать того, чтобы в нас видели суровых литературных критиков. Собственно, я и не похож на такого.

Писательство — это ведь не что-то элитарное, это занятие для всех. Мне вообще кажется, что многие могут раскрыть в себе умение писать — просто им нужен какой-то толчок для этого.

Вот пример. Мы в рамках книжного клуба провели небольшой литературный конкурс «Наш город». Не только для участников клуба, но и для всех желающих. Нашли спонсора — пивную Notre ville. С хорошим пивом, бельгийским, всё такое. Классное модное заведение здесь во Владике [во Владикавказе — прим. «Чернозёма»]. Они даже смогли выделить какие-то финансы на призы.

Мы организовали этот конкурс, люди написали рассказы. Некоторые из них действительно неплохие. Потом в пивной же провели награждение. Всё было классно, весело. А рассказы победителей опубликовали в «Дарьяле».

Вот такие небольшие начинания, движухи — они и помогают. Действительно формируется сообщество. Парочка из тех, кто победил в этом конкурсе, до этого никогда не писали. Они просто начали ходить в книжный клуб и размышлять о литературе. Ну и вот решили что-то написать. По-моему, классно.

Другая наша важная инициатива — мы в «Дарьяле» запустили специальный проект, посвящённый кавказской фантастике. В рамках него тоже провели конкурс «Система знаков», в котором кто угодно мог принять участие, но обязательными условиями были жанр фантастики и кавказский сеттинг. То есть сюжет этого фантастического произведения должен погружать в кавказские реалии.

Ну и довольно много людей откликнулось по всему Северному Кавказу. Наверное, потому что это был первый конкурс кавказской фантастики. А ещё потому, что хочется посмотреть на себя, на нашу жизнь через призму невероятного, что ли. Допустить какое-то фантастическое искажение своей жизни. Вернее, чтобы через это искажение лучше понять нашу реальность и что с ней происходит. Возможно, это и была основная идея, почему мы взялись за фантастику.

Потом вышел специальный номер журнала, собранный из этих рассказов и полностью посвящённый фантастике [уже успел выйти и второй полностью «фантастический» номер «Дарьяла» — прим. «Чернозёма»]. В общем, то, что раньше никогда никто не делал. Кавказ и фантастика — это сочетание на самом деле пока очень слабо развито.

Кстати, в фантастическом номере есть и рассказ чеченского писателя Адама Салаханова, о котором я уже говорил. Ужасно запутанный, с массой отсылок — просто мозг сломаешь, пока читаешь. Невозможно читать без гугла. Вот так он пишет — поэтому я и называю это постмодернистской прозой.

Ещё мы решили делать аудиокниги. Озвучиваем произведения осетинских авторов. Уже, кажется, четыре выпуска опубликовали [уже девять выпусков — прим. «Чернозёма»]. Делаем своими силами и распространяем на наших площадках, но тоже подыскали спонсора под этот проект.

Пока начали с классиков, дальше будем озвучивать и молодых авторов. Второй выпуск с Коста Хетагуровым, первый — с Хохой Тлатовым. Он писал в начале XX века, но сейчас мало известен, потому что всё его литературное наследие сгорело во время пожара. Сохранились буквально два рассказа — и вот один из них можно причислить к фантастике. То есть это, по факту, первый фантастический рассказ в осетинской литературе. Да к тому же написанный на осетинском языке. Утопия «Фын», то есть на русском «Сон». Мы его сами перевели и потом озвучили. Наверное, можно сказать, что вытащили из небытия.