О Яме на Покровке мог бы написать Владимир Гиляровский, живи он в нашу эпоху, — это место стало символом культурного излома конца нулевых, где абсолютная свобода вечно молодых и пьяных сталкивается со свинцовой реальностью жизни.
Здесь выступают социологи и общественные активисты, орудуют маньяк-отравитель и психопат-охранитель. Но в культурную историю Яма будет вписана прежде всего как глоток творческой свободы: здесь круглосуточно общаются, устраивают поэтические баттлы, танцуют, поют под гитары и смотрят кино.
Здесь выступают социологи и общественные активисты, орудуют маньяк-отравитель и психопат-охранитель. Но в культурную историю Яма будет вписана прежде всего как глоток творческой свободы: здесь круглосуточно общаются, устраивают поэтические баттлы, танцуют, поют под гитары и смотрят кино.
День первый
«Славься, страна — Мы гордимся тобой!»
Пятница, девять часов вечера. Я спешно поднимаюсь по Покровке. Прохожу мимо молодых людей, слышу обрывки их разговора:
- А «Лев» сегодня будет?
- Зайди в инсту, посмотри.
Завсегдатаи Ямы постоянно говорят о некоем «Льве» — активисте общественного движения «Лев Против», который в последние месяцы регулярно совершает опустошительные набеги на амфитеатр на Покровке.
- А «Лев» сегодня будет?
- Зайди в инсту, посмотри.
Завсегдатаи Ямы постоянно говорят о некоем «Льве» — активисте общественного движения «Лев Против», который в последние месяцы регулярно совершает опустошительные набеги на амфитеатр на Покровке.
«Лев против» и его команда отнимают у отдыхающих алкоголь, тушат их сигареты, распыляют им в лицо перцовые баллончики. Группировка Льва — местная страшилка и развлечение одновременно. Завсегдатаи Ямы ходят за «львами» с переносной колонкой и включают музыку из «Деревни дураков», им бросают издевательский вопрос: «Доколе?». Если завсегдатаи Ямы отвечают агрессией на провокации, их тут же уводят сотрудники полиции.
Полиция приезжает сюда на автозаках. Патрули совершают обходы с периодичностью в 10–15 минут, как правило, выявляют нарушение 20.20 КоАп РФ (распитие спиртных напитков в общественных местах) и увозят наиболее злостных нарушителей.
Я занимаю свободную скамейку. Рядом со мной садится девушка лет двадцати пяти, у неё в руках литровая пластмассовая бутылка, завёрнутая в полиэтилен. Как только она откручивает крышку, пенное содержимое с шипением выливается мне под ноги. Она делает несколько глотков, к ней подходят сотрудники полиции и начинают диалог:
Полиция приезжает сюда на автозаках. Патрули совершают обходы с периодичностью в 10–15 минут, как правило, выявляют нарушение 20.20 КоАп РФ (распитие спиртных напитков в общественных местах) и увозят наиболее злостных нарушителей.
Я занимаю свободную скамейку. Рядом со мной садится девушка лет двадцати пяти, у неё в руках литровая пластмассовая бутылка, завёрнутая в полиэтилен. Как только она откручивает крышку, пенное содержимое с шипением выливается мне под ноги. Она делает несколько глотков, к ней подходят сотрудники полиции и начинают диалог:
– Девушка, что у вас в бутылке?
– А это не моё!
– Не ваше?! Смотрите, девушка, если вы ещё раз откроете эту бутылку, будете задержаны и доставлены в отдел «Басманный».
Полицейские стоят рядом с нами и стерегут бутылку около пяти минут, а затем уходят к соседней, более шумной компании.
Яма появилась стихийно: в начале нулевых при раскопках обнаружили хорошо сохранившийся фрагмент стены Белого города — фортификационного сооружения XVI века. Большая часть горожан выступила за её музеефикацию — и к ним прислушались. Площадь разделили на два яруса: на верхнем, вровень с Покровским бульваром, поставили скамейки и посадили деревья, а на нижнем – сделали амфитеатр с видом на Белогородскую стену.
Официально – это музей под открытым небом, никто не планировал организовывать здесь места для тусовок, но через какое-то время они появились самостоятельно. Здесь каждый развлекает себя как может: в углу под присмотром рефери проходит боксёрский поединок, чуть дальше — бои на ножах; кто-то читает книгу или конспекты для экзамена; несчастный парень с гитарой пытается перекричать колонки и завладеть хоть чьим-то вниманием.
– А это не моё!
– Не ваше?! Смотрите, девушка, если вы ещё раз откроете эту бутылку, будете задержаны и доставлены в отдел «Басманный».
Полицейские стоят рядом с нами и стерегут бутылку около пяти минут, а затем уходят к соседней, более шумной компании.
Яма появилась стихийно: в начале нулевых при раскопках обнаружили хорошо сохранившийся фрагмент стены Белого города — фортификационного сооружения XVI века. Большая часть горожан выступила за её музеефикацию — и к ним прислушались. Площадь разделили на два яруса: на верхнем, вровень с Покровским бульваром, поставили скамейки и посадили деревья, а на нижнем – сделали амфитеатр с видом на Белогородскую стену.
Официально – это музей под открытым небом, никто не планировал организовывать здесь места для тусовок, но через какое-то время они появились самостоятельно. Здесь каждый развлекает себя как может: в углу под присмотром рефери проходит боксёрский поединок, чуть дальше — бои на ножах; кто-то читает книгу или конспекты для экзамена; несчастный парень с гитарой пытается перекричать колонки и завладеть хоть чьим-то вниманием.
Наиболее опытные спокойно прикладываются к небольшим бутылкам из-под кока-колы, а лишённые творческого подхода к досугу звенят бутылками и играют в кошки-мышки с полицейскими, чей дозор вокруг Ямы, видимо, теперь будет вечным. Курение здесь тоже запрещено, но после ухода полиции все, естественно, снова закуривают.
Мир на краю Ямы не смог остаться прежним: местные жители сами позвали людей в форме. Из уважения к жителям Покровки громкую музыку на танцполе играют строго до 23:00, а затем большинство любителей танцев уходит в старую часть Китай-города, где баров больше, чем жилых домов — там можно кутить до утра – или до очередного вызова полиции.
Тогда толпа вместе с пульсирующим саундтреком кочует в соседний двор — и этот спонтанный музыкальный фестиваль продолжается. Каждое заведение рядом с Ямой относится к местной публике по-своему: кто-то адаптировался и даже сделал скидки завсегдатаям амфитеатра — специальные бумажные пакеты с надписями: «Лев Против иди на йух», «Русские и украинцы — братья навек» и тому подобное. Менее предприимчивые хозяева магазинов и кафе жалуются, что к ним постоянно бегают только в туалет или воровать спиртное.
Мир на краю Ямы не смог остаться прежним: местные жители сами позвали людей в форме. Из уважения к жителям Покровки громкую музыку на танцполе играют строго до 23:00, а затем большинство любителей танцев уходит в старую часть Китай-города, где баров больше, чем жилых домов — там можно кутить до утра – или до очередного вызова полиции.
Тогда толпа вместе с пульсирующим саундтреком кочует в соседний двор — и этот спонтанный музыкальный фестиваль продолжается. Каждое заведение рядом с Ямой относится к местной публике по-своему: кто-то адаптировался и даже сделал скидки завсегдатаям амфитеатра — специальные бумажные пакеты с надписями: «Лев Против иди на йух», «Русские и украинцы — братья навек» и тому подобное. Менее предприимчивые хозяева магазинов и кафе жалуются, что к ним постоянно бегают только в туалет или воровать спиртное.
Первый день моего спуска в Яму оказался небогат на события. Главные темы разговоров: «третий раз встречаю здесь одноклассника», «познакомилась тут с чуваком, который знает моего барыгу», «чувак был в Яме, травил, а потом грабил».
Очередное задержание — наряд из пяти полицейских уводит парня с девушкой в автозак; где-то из колонки начинает играть гимн России. Полицейские надменно игнорируют эту шутку, а прохожий в шляпе останавливается и вступает на втором куплете: «От Ю-ю-жных морей до поля-я-рного края…». Пропев несколько строчек, он многозначительно машет рукой и уходит. После гимна звучит «Младший лейтенант». Под этот аккомпанемент несколько полицейских снова спускаются в Яму и проверяют документы у молодежи с жестяными банками в руках. Я подхожу к компании, ответственной за плейлист:
— Привет! Ребят, а что вы тут делаете?
— Гордимся Россией, — смеются. — На самом деле, мы в первый раз пришли посмотреть, как исполнительная власть задерживает школьников — «самых опасных преступников»!
— Вы не боитесь, что и на вас обратят внимание?
— У меня только что двоюродного брата увезли. Я просто в туалет отошёл, пришёл – его уже нет! – включается в беседу другой парень.
— Вообще, мы «Льва против» ждём. Шаурму даже купили специально, чтоб угостить его… и газовые баллончики, ну так, на всякий случай. А насчёт полиции: чего нам её бояться? Мы же просто стоим, музыку ставим, чтобы им бодрее работать было. Их жалко даже: они никак не могут последний из трёх автозаков заполнить.
Наш разговор прерывает следующая композиция.
— Это чё, гимн Украины?!
Хозяин колонки судорожно выключает её.
Ровно в 23:00 полиция требуют выключить музыку, и большинство отдыхающих покидают Яму гораздо быстрее, чем могли бы из-за холода или июльского дождя.
Очередное задержание — наряд из пяти полицейских уводит парня с девушкой в автозак; где-то из колонки начинает играть гимн России. Полицейские надменно игнорируют эту шутку, а прохожий в шляпе останавливается и вступает на втором куплете: «От Ю-ю-жных морей до поля-я-рного края…». Пропев несколько строчек, он многозначительно машет рукой и уходит. После гимна звучит «Младший лейтенант». Под этот аккомпанемент несколько полицейских снова спускаются в Яму и проверяют документы у молодежи с жестяными банками в руках. Я подхожу к компании, ответственной за плейлист:
— Привет! Ребят, а что вы тут делаете?
— Гордимся Россией, — смеются. — На самом деле, мы в первый раз пришли посмотреть, как исполнительная власть задерживает школьников — «самых опасных преступников»!
— Вы не боитесь, что и на вас обратят внимание?
— У меня только что двоюродного брата увезли. Я просто в туалет отошёл, пришёл – его уже нет! – включается в беседу другой парень.
— Вообще, мы «Льва против» ждём. Шаурму даже купили специально, чтоб угостить его… и газовые баллончики, ну так, на всякий случай. А насчёт полиции: чего нам её бояться? Мы же просто стоим, музыку ставим, чтобы им бодрее работать было. Их жалко даже: они никак не могут последний из трёх автозаков заполнить.
Наш разговор прерывает следующая композиция.
— Это чё, гимн Украины?!
Хозяин колонки судорожно выключает её.
Ровно в 23:00 полиция требуют выключить музыку, и большинство отдыхающих покидают Яму гораздо быстрее, чем могли бы из-за холода или июльского дождя.
Трудно сказать, что это — маркер эпохи или локальное явление, но толпы московской молодёжи безусловно выражают здесь и гражданскую позицию. После ареста журналиста Ивана Голунова неофициальные кураторы амфитеатра (администраторы аккаунта «Ямы» в Инстаграме) вывешивали на стене плакат в его поддержку, а лозунг «Я/МЫ Иван Голунов» со временем превратился в модные футболки «Я/МА».
В прокуратуре, которая планирует поставить в Яме видеокамеры, вели подсчёт задержанных. С января по август 2019 года были привлечены по административным нарушениям 627 посетителей амфитеатра.
Суббота, 20:00. Два человека на краю Ямы разговаривают на языке жестов. Кто-то влючает трек Eminem, дымит кальян. Несколько человек играют на гитарах и поют. Трое мужчин в возрасте подходят к амфитеатру, несколько минут смотрят на неё и уходят со словами: «Вот... яму эту увидели, пойдёмте дальше!..»
Название «Яма» Хохловской площади дали шестеро друзей. Сначала они просто договаривались встретиться здесь: «Жду тебя в яме!». Потом, шутки ради, начали фотографировать интересных посетителей и выкладывать в инстаграм. Так появился аккаунт «Yamamoscow» — сегодня у него почти 15 тысяч подписчиков.
Возрастных мужчин сменяет группа туристов — у них фотоаппараты, да и одеты они слишком легко:
— А тут концерт какой-то будет?
— Нет.
— А зачем тут все сидят?
— Мне тоже интересно.
Внезапно патрульные начинают всех выгонять. Полицейские методично подходят к каждой замешкавшейся компании и — нет, не забирают в автозак, а тактично просят покинуть территорию. Остальные сотрудники пытаются оцепить Яму, она пустеет, а отдыхающие скапливаются на самом её верху.
Название «Яма» Хохловской площади дали шестеро друзей. Сначала они просто договаривались встретиться здесь: «Жду тебя в яме!». Потом, шутки ради, начали фотографировать интересных посетителей и выкладывать в инстаграм. Так появился аккаунт «Yamamoscow» — сегодня у него почти 15 тысяч подписчиков.
Возрастных мужчин сменяет группа туристов — у них фотоаппараты, да и одеты они слишком легко:
— А тут концерт какой-то будет?
— Нет.
— А зачем тут все сидят?
— Мне тоже интересно.
Внезапно патрульные начинают всех выгонять. Полицейские методично подходят к каждой замешкавшейся компании и — нет, не забирают в автозак, а тактично просят покинуть территорию. Остальные сотрудники пытаются оцепить Яму, она пустеет, а отдыхающие скапливаются на самом её верху.
День второй
Рюкзаки лучше бомб
Полицейский просит всех отойти ещё на двадцать метров дальше: «Там кто-то рюкзак оставил, поэтому всех эвакуируем, пока не приедут кинологи с собаками!».
Толпа продолжает веселиться, но уже на скамейках вдоль Покровского бульвара. Кто-то пытается найти дыру в оцеплении и тайком проскочить в Яму, но их тут же останавливают и разворачивают обратно. На протяжении часа проход в амфитеатр оказывается закрыт.
В это же время появляется парень в костюме человека-паука. Он и товарищи спасают посетителей — уже не от бомбы, а от алкоголя. Они ходят между отдыхающими и меняют бутылки со спиртным и сигареты на фрукты. Свою акцию активисты снимают на камеру, периодически останавливаясь, чтобы записать видеообращение к движению «Лев против». По словам Человека-паука, они осуждают действия «Льва» и хотят показать, как без агрессии пропагандировать здоровый образ жизни.
Когда все, казалось, оставили попытки вернуться в амфитеатр, худой парень в чёрной толстовке, словно не замечая переполоха, спускается в Яму и идёт к рюкзаку. Его сразу же останавливают полицейские и отводят к скамейке для разговора. По всей видимости, этот парень и есть хозяин злополучного рюкзака. Спустя ещё полчаса приезжает кинолог с собакой, бесхозную вещь осматривают и забирают вместе с парнем в автозак. Посетителей запускают в амфитеатр.
В это же время появляется парень в костюме человека-паука. Он и товарищи спасают посетителей — уже не от бомбы, а от алкоголя. Они ходят между отдыхающими и меняют бутылки со спиртным и сигареты на фрукты. Свою акцию активисты снимают на камеру, периодически останавливаясь, чтобы записать видеообращение к движению «Лев против». По словам Человека-паука, они осуждают действия «Льва» и хотят показать, как без агрессии пропагандировать здоровый образ жизни.
Когда все, казалось, оставили попытки вернуться в амфитеатр, худой парень в чёрной толстовке, словно не замечая переполоха, спускается в Яму и идёт к рюкзаку. Его сразу же останавливают полицейские и отводят к скамейке для разговора. По всей видимости, этот парень и есть хозяин злополучного рюкзака. Спустя ещё полчаса приезжает кинолог с собакой, бесхозную вещь осматривают и забирают вместе с парнем в автозак. Посетителей запускают в амфитеатр.
День третий
Август танцует
Воскресенье, 21:00. Посетители Ямы танцуют под «Satisfaction». На площадке рядом с Белогородской стеной два парня перебрасываются мячом. Мужчина лет сорока, спускаясь по лестнице, долго смеётся над тушкой мертвого голубя на ступеньке.
«Ставлю сегодняшней Яме три автозака». Снова кого-то задерживают за распитие спиртных напитков. Ребят, танцующих на площадке, в 22:30 просят «покинуть общественное место, чтобы не мешать жителям спать». Они уходят. Я решаю тоже пойти домой.
По дороге к метро длинная цепочка танцующих ламбаду людей с колонкой и криками «Нума-Нума Эй!» заставляет меня обернуться.
«Пойдём с нами, пойдём!» — Парень из толпы резко хватает меня в охапку. Мы сворачиваем за угол и уходим вместе с толпой людей в неизвестном направлении. Парень, что схватил меня, сбивчиво рассказывает:
«Я здесь часто бываю, в особенности по пятницам. Вот сейчас Яму закрыли, а потом заново открыли — поменьше народу стало, конечно... Но просто ещё не все поняли, что она открыта. Скоро народ попрёт! Сказали, что закрывать насовсем не будут. Сейчас нет бородача (имеется в виду Михаил Лазутин — лидер движения «Лев против»), а менты есть всегда. Раньше-то они были вместе! Сегодня без него ходят. Это лучше, чем беспредел, который устраивали. Сейчас подходят, если пьют — забирают, всё по закону!».
Наш танцевальный караван сворачивает к Спасоглинищевскому переулку.
«Ну приходим, танцуем… А че ещё делать? Знакомимся. Я вот сейчас познакомился, ну, как обычно это бывает… Наверное, слышали про отравителя, который в Яме был? Вот все удивлялись: «А чего это молодежь подходит к незнакомому человеку и пьет из его бутылки?» Так ведь молодость – когда все друг другу доверяют. Вот мне предложили сегодня водку — я хряпнул чуть-чуть. Потом подошла девушка: «Попить есть?». А я ей говорю: «Только пиво. На!». Короче, мы не дома сидим, а здесь общаемся. А то, что пьём, ну, это нормально. Если бы не было Ямы, всё равно по подъездам бы сидели и пили. По-моему, лучше уж так, чем в подъездах».
«Ставлю сегодняшней Яме три автозака». Снова кого-то задерживают за распитие спиртных напитков. Ребят, танцующих на площадке, в 22:30 просят «покинуть общественное место, чтобы не мешать жителям спать». Они уходят. Я решаю тоже пойти домой.
По дороге к метро длинная цепочка танцующих ламбаду людей с колонкой и криками «Нума-Нума Эй!» заставляет меня обернуться.
«Пойдём с нами, пойдём!» — Парень из толпы резко хватает меня в охапку. Мы сворачиваем за угол и уходим вместе с толпой людей в неизвестном направлении. Парень, что схватил меня, сбивчиво рассказывает:
«Я здесь часто бываю, в особенности по пятницам. Вот сейчас Яму закрыли, а потом заново открыли — поменьше народу стало, конечно... Но просто ещё не все поняли, что она открыта. Скоро народ попрёт! Сказали, что закрывать насовсем не будут. Сейчас нет бородача (имеется в виду Михаил Лазутин — лидер движения «Лев против»), а менты есть всегда. Раньше-то они были вместе! Сегодня без него ходят. Это лучше, чем беспредел, который устраивали. Сейчас подходят, если пьют — забирают, всё по закону!».
Наш танцевальный караван сворачивает к Спасоглинищевскому переулку.
«Ну приходим, танцуем… А че ещё делать? Знакомимся. Я вот сейчас познакомился, ну, как обычно это бывает… Наверное, слышали про отравителя, который в Яме был? Вот все удивлялись: «А чего это молодежь подходит к незнакомому человеку и пьет из его бутылки?» Так ведь молодость – когда все друг другу доверяют. Вот мне предложили сегодня водку — я хряпнул чуть-чуть. Потом подошла девушка: «Попить есть?». А я ей говорю: «Только пиво. На!». Короче, мы не дома сидим, а здесь общаемся. А то, что пьём, ну, это нормально. Если бы не было Ямы, всё равно по подъездам бы сидели и пили. По-моему, лучше уж так, чем в подъездах».
Мы выходим на площадь перед синагогой. Толпа набивается в беседку с белыми колоннами и продолжает танцевать. Это ещё одно место в Китай-городе, где по вечерам постоянно собирается молодежь. Внутри беседки — самые активные танцоры, а уставшие ложатся вокруг, у бордюров. Слышу крик:
«Самые горячие ребята — в центр!».
«Самые горячие ребята — в центр!».
Самые горячие ребята побежали к беседке. Парень в черном спортивном костюме танцует на бортике площадки на высоте 2 метров над декоративными кустами:
— Господа ОМОНовцы — наши главные зрители!
— Господа ОМОНовцы — наши главные зрители!
Он показывает в сторону синагоги, откуда за процессией наблюдает три человека в форме бойцов ОМОНа. Время — 22:40. С холма, где мы находимся, их отлично видно. Ребята смеются:
— Сейчас в автозаке поедем все! А вот Август танцует...
— Я танцую, я не останавливаюсь! Я не буду останавливаться, пока не умру, братан!
— Диджей, верните музыку!
Через несколько минут бойцы ОМОН перемещаются к подножию холма. Дальше наблюдений их действия не заходят.
— Вон там стоят трое, чтоб нас принять. А ещё нет одиннадцати!
В 22:50 приходят новые люди. Музыка становится громче. Бойцы ОМОН приближаются к самому краю площадки и подзывают хозяина музыкальной колонки. Тот перекидывается с ними несколькими словами, возвращается и говорит, что силовики просят подойти фотографа, то есть меня. Обещают просто поговорить. Я иду в их сторону, готовлюсь к худшему.
Выясняется, что им нельзя оказаться на моих фотографиях, требуют показать снимки и удалить некоторые:
— Вот эту удаляем, раз. Удаляем и продолжаем отдыхать.
— А, простите, вы же при исполнении, значит, я могу вас фотографировать, в чём проблема?
— Я не полицейский, у меня немного другие обязанности. А ты выложишь это в интернет — и я попаду в Чечню. Вот, всё! Хорошего вечера!
Я удаляю фото, силовики отходят от беседки.
— Сейчас в автозаке поедем все! А вот Август танцует...
— Я танцую, я не останавливаюсь! Я не буду останавливаться, пока не умру, братан!
— Диджей, верните музыку!
Через несколько минут бойцы ОМОН перемещаются к подножию холма. Дальше наблюдений их действия не заходят.
— Вон там стоят трое, чтоб нас принять. А ещё нет одиннадцати!
В 22:50 приходят новые люди. Музыка становится громче. Бойцы ОМОН приближаются к самому краю площадки и подзывают хозяина музыкальной колонки. Тот перекидывается с ними несколькими словами, возвращается и говорит, что силовики просят подойти фотографа, то есть меня. Обещают просто поговорить. Я иду в их сторону, готовлюсь к худшему.
Выясняется, что им нельзя оказаться на моих фотографиях, требуют показать снимки и удалить некоторые:
— Вот эту удаляем, раз. Удаляем и продолжаем отдыхать.
— А, простите, вы же при исполнении, значит, я могу вас фотографировать, в чём проблема?
— Я не полицейский, у меня немного другие обязанности. А ты выложишь это в интернет — и я попаду в Чечню. Вот, всё! Хорошего вечера!
Я удаляю фото, силовики отходят от беседки.
О том, что у меня с собой есть ещё и пленочный фотоаппарат, я говорить не стал. Но, когда через неделю снимки были проявлены, вместо ОМОНовцев на них оказались три тёмных безликих силуэта — наверное, техническая ошибка.
В 22:59 музыку выключают. Хозяин колонки ставит её на плечо, вся толпа организованно длинной цепочкой уходит во дворы и останавливается у бара. Колонка оживает, а люди нагло занимают веранду заведения, пользуясь тем, что кто-то из них купил в баре пинту пива. Ко мне подходит ещё один парень:
— Привет, я Женя — классный звукорежиссер. Записывай мой номер телефона, пиши «Женя Звукорежиссер». Молодец. Могу сделать что-нибудь. Все бесплатно! Звони, если что. Правда, мне сейчас грустновато без телефона, но в этом есть какая-то своя романтика…
Телефон у Жени украли. Я пытаюсь сделать еще пару фотографий, но звукорежиссера не остановить. Он приносит мне маленькую бутылку кока-колы и предлагает выпить, там оказывается коньяк. Женя продолжает:
— Я очень люблю себя, очень люблю своих друзей и свою жизнь. Нет ничего лучше, чем жизнь. Типа, потом непонятно что будет, а здесь всё. Всё здесь и сейчас. Нет будущего. Не существует его. Есть только «здесь»...
Вдруг музыка выключается, ребята быстро исчезают с веранды бара:
— Кто-то вызвал ментов! Валим!
— Привет, я Женя — классный звукорежиссер. Записывай мой номер телефона, пиши «Женя Звукорежиссер». Молодец. Могу сделать что-нибудь. Все бесплатно! Звони, если что. Правда, мне сейчас грустновато без телефона, но в этом есть какая-то своя романтика…
Телефон у Жени украли. Я пытаюсь сделать еще пару фотографий, но звукорежиссера не остановить. Он приносит мне маленькую бутылку кока-колы и предлагает выпить, там оказывается коньяк. Женя продолжает:
— Я очень люблю себя, очень люблю своих друзей и свою жизнь. Нет ничего лучше, чем жизнь. Типа, потом непонятно что будет, а здесь всё. Всё здесь и сейчас. Нет будущего. Не существует его. Есть только «здесь»...
Вдруг музыка выключается, ребята быстро исчезают с веранды бара:
— Кто-то вызвал ментов! Валим!
Сделав несколько кругов вокруг домов, и подобрав новых людей в шумную компанию, мы снова возвращаемся к площадке у синагоги. Количество ОМОНовцев заметно увеличилось. Я оборачиваюсь на голос парня, который в это время окучивает какую-то девчонку:
– …Спиды, всё по стандарту. А ты что употребляешь?
– Я вообще никогда наркотики не пробовала.
– А-а, ты девственница в этом плане…
К нам подходит парень и представляется Кириллом. Он приехал из Питера, чтобы пофотографировать Москву. Кирилл говорит, что нигде больше не видел, чтобы девушки нюхали посреди дня прямо с уличной скамейки.
— Эмдэма, эмдэма, эмдэма... Я, короч, не знаю, что это. Ты знаешь что это?
— Не, я не шарю. Не пробовала наркоту.
— Мне было 11 лет... Не! Вру! 13. Мне дали «бублик». Я попробовал. Мне не вкатило.
Меня дергает за рукав Женя:
— Пойдём, пойдём! Я тебе покажу ребят, которых я поженил.
— Как ты их поженил?
— Я вокруг её пальца безымянного обвил кольцо из жвачки.
Постепенно тусовка начинает разбредаться. Одни уходят домой или в бар, другие разбиваются по парам и прячутся в соседних дворах. Ко мне подходит парень и просит скинуть ему фотографии, мы начинаем обмениваться контактами.
Откуда-то слышится крик:
— Ребята, а пойдемте назад, в Яму!
– …Спиды, всё по стандарту. А ты что употребляешь?
– Я вообще никогда наркотики не пробовала.
– А-а, ты девственница в этом плане…
К нам подходит парень и представляется Кириллом. Он приехал из Питера, чтобы пофотографировать Москву. Кирилл говорит, что нигде больше не видел, чтобы девушки нюхали посреди дня прямо с уличной скамейки.
— Эмдэма, эмдэма, эмдэма... Я, короч, не знаю, что это. Ты знаешь что это?
— Не, я не шарю. Не пробовала наркоту.
— Мне было 11 лет... Не! Вру! 13. Мне дали «бублик». Я попробовал. Мне не вкатило.
Меня дергает за рукав Женя:
— Пойдём, пойдём! Я тебе покажу ребят, которых я поженил.
— Как ты их поженил?
— Я вокруг её пальца безымянного обвил кольцо из жвачки.
Постепенно тусовка начинает разбредаться. Одни уходят домой или в бар, другие разбиваются по парам и прячутся в соседних дворах. Ко мне подходит парень и просит скинуть ему фотографии, мы начинаем обмениваться контактами.
Откуда-то слышится крик:
— Ребята, а пойдемте назад, в Яму!
В оформлении текста использовалась картина Генриха Семирадского «Оргия времён Тиберия на острове Капри», 1881г.
Все события, описанные в тексте, - реальны, имена - изменены.
ГЭС «Чернозём», июль 2019-го
Все события, описанные в тексте, - реальны, имена - изменены.
ГЭС «Чернозём», июль 2019-го
по всем вопросам и предложениям:
© 2018-2022 ГЭС «Чернозём»
форматы
партнёрам
подкасты
